Голод - вечный спутник жизни старшего поколения. Голодно было и в войну, и в тяжелое послевоенное время.
Сестра Зина вспоминает, как они, дети, рыскали по столам, полкам в поисках завалявшейся корочки хлеба. Знаешь, что нет, а все равно ищешь. Проверишь все - нет ничего! Пройдёт немного времени, есть хочется ещё больше, поиск возобновляется. В углу дома стояла большая бочка с солеными огурцами и помидорами. Давно уж закончились и огурцы и помидоры. А дети всё черпают дуршлагом в пустом рассоле: вдруг поймается хоть маленький огурчик.
Сестры Галя и Зина вместе с соседским мальчиком Володей подкапывали картошку, по две штуки на каждого. Потом ставили боком два кирпича, разводили между ними огонь, на кирпичи ставили настоящую чугунную сковороду. На такой сковороде никогда ничего не подгорало. Картошки разрезали на две половинки и срезом клали на сковороду и покрывали крышкой. Масла не было, наливали воду. Знали сколько нужно воды, чтобы картошка сварилась и, в то же время, поджарилась с вкусной корочкой. Таким образом перекусив, ждали взрослых с работы. Но что они могли принести съестного?:
В середине Горетовки стоял кирпичный пожарный сарай, в котором располагался пункт отоваривания карточек. Буханки были большие, пахли машинным маслом - видно, пекли их на каком-то суррогате. Хлеб был ноздреватый, тяжелый, красного цвета. Там работала тетя Поля. Она иногда давала детям немного хлеба в долг до срока.
Одно время в передней свободной половине дома квартировалась бригадир тётя Лена с двумя дочерьми. Галя, Зина, тётя Валя и девчонки тёти Лены воровали на колхозном поле морковь, потихоньку от взрослых варили в чугунке в печке. Вкусней еды не было потом всю жизнь.
На колхозном поле воровали горох. Проедет на лошади с кнутом объездчик Лёда, просвистит, прокричит. Спрятавших головы детей как-будто не увидит.
Колхозницы работали в поле, жали хлеб серпами. Дети прибегали к ним и прятались в канавке. Потихоньку от начальства родители бросали им охапку сжатой пшеницы. Дети шелушили колоски и ели зернышки.
Как-то в Горетовку приехали из Новосибирска дядя Саня с тётей Тоней. Дома пусто, угощать гостей нечем. Мать с утра взвалила бидоны с молоком наперевес, поехала продавать с наказом купить продуктов для стола. Ждет её отец, выглянет - нет и нет. Потом видит: идёт полем от больницы опять с тяжелым грузом наперевес. Напала на продажу пшена, два раза отстояла очередь, и на все вырученные деньги купила крупы. Отец так и обомлел - чем же угощать гостей? Может быть, тогда мать и переборщила, но как её судить? Её, вынесшую тяжелое военное лихолетье, и спасшую всю семью.