Если перейти вброд речку за деревней, сразу начнется земля графа Кутайсова, имение которого находилось в одном километре от Горетовки.
О самом родоначальнике графа мало что известно. Был он из тех так называемых "инородцев", но служил в войсках русского царя, доблестно сражался во славу русского оружия против других инородцев, чем и завоевал милости царя, а вместе с ними чины, регалии, имения с землей и крепостными крестьянами, одно из которых и было близ деревни Горетовки. Потомки и наследники графского титула и его владений, сменяя один другого на жизненном пути, все одинаково были людьми жестокими, особенно с крестьянами после их освобождения от крепостной зависимости.
Рассказывали, что один из них избил до полусмерти старика-крестьянина, осмелившегося повезти в больницу свою больную жену по ближней дороге через графские владения. В больнице старуху вылечили, а старик так и умер на руках у врачей.
В свое время потомок этого графа, увидев, что две крестьянские коровы, соблазненные густой зеленью, перешли через речку, набросился с палкой на пастуха. Пастух, спасаясь от побоев, влез по горло в бочаг речки, а граф бегал вокруг бочага, стараясь ударить пастуха палкой по голове. Не одержав успеха, уселся около бочага речки и несколько часов так продежурил, пока не проголодался. Была осень, холодная вода сделала свое дело. У пастуха - воспаление легких, и жизни конец.
Нет ничего удивительного, что было запрещено вообще посторонним лицам ходить по графской земле, даже за грибами.
Мы, дети, самого графа не очень боялись. От любого графа мы смогли бы убежать, если бы он вздумал с нами состязаться по спринту. Собаки - вот кого мы боялись. Граф держал целую свору собак разных пород. Иногда некоторым из них удавалось убежать со двора в лес, и тогда встреча с ними становилась опасной.
Прежде, чем осмотреться, нет ли грибов на данной площади леса, мы намечали вблизи стоящее дерево с низко растущими ветками, чтобы в случае чего можно было быстро на него влезть и переждать угрозу. К нашему счастью, до поры до времени, нам не приходилось воспользоваться такого рода убежищем.
Зато, когда мы с полными корзинами грибов переходили через речку на свою сторону, мы давали волю по случаю благополучного возвращения с "вражеской" территории. Мы кувыркались на траве, отплясывали какой-то дикий канкан и во все горло распевали тут же на месте сочиненный экспромт:
Граф Кутайс нанес яиц,
Продал душу за лягушу!
Нет уверенности в том, что граф когда-либо слушал эту импровизацию но он упорно работал над тем, как бы нам с братом сделать какую-нибудь гадость. И однажды это ему удалось.
В тот день бабка Федора топила русскую печку, и мама, Пелагея Петровна, попросила нас с братом Иваном сходить за грибами, чтобы можно было их высушить после закрытия печки.
Босым ребятам в коротких штанах сборы коротки, корзины в руки и бегом вниз к речке. Увязался с нами и пес Кубарь. Лучше бы он остался дома.